— Хотите провести осмотр? — не моргнув глазом, осведомился он.

Как и обычно, бесстрастным тоном, но с каплей едва ощутимого сарказма.

Я сглотнула, почувствовав, как лицо заливается краской. Предполагаю, что на фоне идеально белой палаты это смотрелось особенно живописно.

— Не думаю, — пробурчала я.

И больше свою помощь не предлагала.

— Сержант Рейс, вы понимаете, насколько недопустимым было ваше поведение?

Я стояла в кабинете Уилфорта по стойке смирно. Капитан, уже вполне оправившийся после ранения, тоже стоял, хотя мог бы распекать меня, преспокойно сидя в своём кресле. Но нет, впечатление складывалось такое, что переполнявшее его чувство гнева просто не позволяло сидеть на одном месте. Поэтому он стоял, сверлил меня ледяным взглядом, а время от времени делал пару шагов по кабинету.

— Дисциплина — железная дисциплина! — является непременным условием работы в таком ведомстве, как наше! — жёстко говорил Уилфорт. — Дисциплина и беспрекословное подчинение приказам. Это здесь, в участке, допустимо спорить и вести дискуссии. И то, лишь до первого замечание старшего по званию! А во время проведения операции, при задержании преступника, в бою приказы должны выполняться незамедлительно. В таких условиях от беспрекословного подчинения приказам зависят жизни! И старший по званию — на то и старший по званию, чтобы ответственность за принимаемые решения и их последствия ложилась на него. Вы меня поняли, сержант?

— Так точно! — отчеканила я, вытянувшись по струнке.

И покосилась на часы, прикидывая, как долго меня уже распекают. Уилфорт своё слово держал: обещал спустить три шкуры, этим и занимался. Мой взгляд на часы не ускользнул от внимания капитана, и глаза последнего сердито сощурились.

— Сержант, — вкрадчиво произнёс он, — вы отдаёте себе отчёт, насколько серьёзные вещи мы сейчас обсуждаем?

— Так точно!

Уилфорт стиснул зубы, сверля меня суровым взглядом. Наконец покачал головой, шумно выдохнул и утомлённо спросил:

— Вы хотя бы понимаете, что должны были надеть то кольцо?

Я немного помешкала с ответом. Потом всё?таки сказала:

— Да.

Но как?то неуверенно. Враньё — не моя сильная сторона. Но ведь с начальством спорить не надо, именно об этом говорил сейчас Уилфорт?

— И если бы подобная ситуация повторилась, вы бы послушались приказа?

Теперь голос капитана звучал почти просительно. Дескать, дайте правильный ответ на вопрос, и мы разойдёмся наконец по делам.

И всё?таки враньё — это не моя сильная сторона.

— Не уверена, — призналась я.

Уилфорт взбешённо закатил глаза.

— Женщины! — выдохнул он затем. — Вот как после этого можно иметь с вами дело? Вы не знаете, что такое дисциплина, не понимаете необходимости подчинения приказам. Ваши поступки нереально предугадать! Говорите одно, думаете другое, а делаете третье! Вот поэтому с вами совершенно невозможно работать! — Он резко направился к двери, но на полпути остановился и, не оборачиваясь, произнёс: — Вот жизнь за вас отдать — это с лёгкостью.

После чего вышел из кабинета, хлопнув дверью.

А я осталась стоять, часто моргая и силясь понять, как же именно следует относиться к его последней фразе.

Домой я вернулась в смешанных чувствах. С одной стороны, не скрою, было обидно. Да, я не подчинилась приказу, но я же именно его не захотела бросить на растерзание преступникам! С другой стороны, во многом Уилфорт всё же был прав. Да и вообще, он ещё тогда честно пообещал выволочку, а я согласилась без особых колебаний. Но главное, его последние слова будто перечёркивали всё, что было сказано до тех пор… и давали пищу для новых переживаний.

Словом, к себе домой я вошла, не вполне понимая, на каком нахожусь свете. Машинально прошла в комнату, отдёрнула занавеску, включила приёмник эхолиний. Тот привычно что?то забубнил своим неизменным голосом. Кажется, светские новости, что?то из дворцовой жизни, но я особенно внимательно не вслушивалась.

А потом в дверь постучали.

Я удивилась, поскольку никого сегодня не ждала. Подошла. Дверь была заперта на щеколду; это я тоже делала автоматически.

— Кто там? — громко спросила я.

— Служба доставки цветов, — нестройным хором ответили два мужских голоса.

Я нехорошо прищурилась. С каких это пор курьеры из службы доставки цветов ходят парами? Небось не кирпичи таскают. Да и потом, мне никто и никогда не присылал цветов с курьером. Мои друзья и ухажёры — не такие толстосумы, так что цветы всегда покупали у скромных уличных торговок и приносили сами.

Вывод прост: ко мне в дом постучались грабители. Ну что ж. Я довольно ухмыльнулась. У меня как раз плохое настроение, или как минимум странное. Так что грабители как нельзя вовремя.

И я распахнула дверь.

Каково же было моё удивление, когда на пороге обнаружились…курьеры из службы доставки цветов. Я безмолвно посторонилась, пропуская их в дом и ошалело глядя на доставленный букет. Синие гладиолусы, вернее, цветы разных оттенков, от светло — голубого до фиолетового. Но дело было не в цвете, а в количестве. Их было не меньше пятидесяти. Вот потому?то и понадобилось двое курьеров.

Конечно, ни одна ваза в моём доме не подошла бы для такого букета. Но, к счастью, служба доставки об этом позаботилась, и ножки цветов были погружены в некий импровизированный сосуд, кажется, изготовленный из распиленной бочки.

Когда курьеры ушли, и я осталась одна в утопающей в цветах комнате, я взяла в руки прилагавшуюся к букету карточку. В ней было написано всего одно слово: 'Спасибо'. И подпись: 'А. У.'

Я медленно опустилась на извлечённый из?под цветов стул. На губах против воли расцветала улыбка. Если капитан Уилфорт устроил мне разнос, то лорд Уилфорт отнёсся к моему поступку иначе.

Глава 10

— Стало быть, вы утверждаете, что на вашего друга было совершено покушение с использованием тёмной магии?

Тон Райана был исполнен скептицизма.

Нищий — в тёплой, но оборванной одежде, с нечёсаными волосами и неровной бородой — энергично закивал.

— Точно с использованием! — подтвердил он. — Не могло тут без магии обойтись.

Райан тяжко вздохнул и брезгливо покосился на груду грязного, подгнивающего тряпья, которая, видимо, использовалась здесь вместо кушетки. Сам сержант предпочёл в качестве сиденья перевёрнутый вверх дном ящик. Я же устроилась на ступеньке, ведущей к заколоченной двери. Поскольку ступеней было всего две, сидеть приходилось низко, поджав ноги.

— Значит, вы говорите, ваш друг уснул, и вы долго не могли его добудиться? — подключилась к беседе я.

— Именно так, госпожа, точно так всё и было, — радостно закивал нищий. — Толкал, тормошил, уж и по щекам хлестал, а он спит — и всё, не шелохнётся. Будто и не здесь он вовсе, а на другом свете. Но только дышит, а стало быть, живой.

— И долго он так проспал? — спросила я.

— Как с вечера лёг, так до середины следующего дня и проспал, — ответил нищий. Проснулся часа через два после полудня, солнце уже опускаться начинало.

Мы с Райаном мрачно переглянулись.

— А может быть, он просто выпил что?нибудь крепкое? — высказала предположение я. — Ну, нашёл где?нибудь бутылку, или отдал ему кто?нибудь. Выпил всё одним махом. Вот и спал потом беспробудным сном. Такое ведь не редкость.

И я умоляюще уставилась на собеседника, надеясь, что он примет такое, весьма разумное, объяснение.

Но тот упрямо покачал головой.

— Не может этого быть, — заявил он. — Томми вообще почти не пьёт. И уж тем более со мной бы поделился. Да и не было пустой бутылки поблизости.

— Ну, а может, он тогда заболел? — внёс другое предположение Райан. — Простудился или вирус какой?нибудь подхватил. Вот и спал долго. Организм требовал.

Нищий немного посидел, в задумчивости водя указательным пальцем по подбородку.

— Нет, — решительно сказал он наконец. — Не был он болен. Жара не было. Дышал ровно. С вечера ни на что не жаловался, как проснулся, тоже всё хорошо вроде как. Не понял даже, чем я недоволен. А ведь я как разнервничался! Зовёшь — зовёшь, а человека будто нет здесь, да и всё тут! Испугался я. Мы с Томми вот уже два года как неразлучны. Вместе лямку тянем. Нет, господа стражи, это точно было колдовство, и тёмное! Светлым такое не под силу.